Как слово наше отзовется

В моменты внутренних конфликтов и сомнений нам очень хочется активно перевоспитывать наших детей. Нам начинают бросаться в глаза их ошибки, нас вдруг серьезно начинает беспокоить их поведение, и мы из самых лучших родительских намерений принимаемся за воспитательную работу. Это кажется нам значительно более важным и воодушевляющим, чем разбираться с собственными проблемами и кризисами.

Не разобравшись в себе, не имея элементарных представлений о психологии, законах общения и ничего не зная о периодах, кризисах и феноменах детской психики, мы беремся воспитывать, формировать, исправлять все то, что уже мудро заложила в ребенке природа, и то, что вовсе не нуждается в исправлении.

Не задаваясь вопросами, мы вынуждены либо взять за основу модель воспитания нас самих собственными родителями, либо реагировать на ребенка, попросту говоря, «как Бог на душу положит». И начинаем действовать в соответствии с собственным настроением, ограничиваясь собственным пониманием, ориентируясь, по большей части,  на реакции и ожидания окружающих, а не на родительскую интуицию или на мудрую природу ребенка.

 Многие современные родители убеждены, что если оставить ребенка предоставленным самому себе, то он, безусловно, не справится с собственным внутренним хаосом и непременно разнесет все вокруг. И потому жесткий контроль, критика и понукание каждому ребенку необходимы.

Какое влияние оказывают на ребенка традиционные родительские воздействия?

Принуждение

Обычная ситуация: ребенок не хочет, родитель принуждает. Первый по каким-то причинам решает чего-то не делать. Второй считает необходимым не искать причины такого решения, а просто заставить.

Послание при этом примерно таково: «Ты сам не можешь, у тебя нет своей воли, своих желаний, контроля, опыта, ума, а у меня есть! И я заменяю твою внутреннюю волю своей!»

 Тот, кого часто принуждают, живет в конфликте с собой: с одной стороны, он старается выполнять все, что от него хотят, во избежание еще большего давления, с другой — изо всех сил сопротивляется принуждению.

Жить под принуждением, регулярно отдаваясь под контроль внешнего другого, человеку на самом деле совсем не хочется, поскольку вместе с контролем он отдает и свои желания, чувства, волю. Постоянная жизнь под принуждением — верный путь к окончательной потере себя самого.

Выхода из такой ситуации, как правило, два. Либо смириться, отказавшись от всего своего, полностью подчинившись чужой воле, став послушным и ведомым до конца дней своих. Либо включать противоволю, пытаясь сопротивляться принуждению. И если, все-таки, человек начинает бунтовать, то, скорее всего, он встретится с сильной ответной агрессивной реакцией. Окружающие, привыкшие к его безропотности, быстро подавят «бунт на корабле», тем самым, с большой степенью вероятности, окончательно убьют его волю, лишив сопротивление смысла.

И если окажется, что бунт в его домашнем окружении все же строжайше запрещен, то какое-то время он еще будет бунтовать через болезнь, пассивные протестные реакции, навязчивые состояния. Но потом, не в силах все время жить во внутреннем конфликте, в конце концов, откажется от собственной воли ради спокойствия.

Таким образом, нам важно осознавать, что, регулярно принуждая детей, мы калечим их здоровую волю (в случае их полного отказа от сопротивления), закладываем в них либо мазохистский механизм (привычку страдать и терпеть), либо болезненное стремление к сверхконтролю.

Альтернатива принуждению — твердое обозначение своей родительской позиции или проявление нормальной родительской власти, желательно с обозначением и принятием детских чувств.

Пример: «Да, я понимаю, что ты не любишь вставать так рано, но в школе уроки начинаются в 8 утра, и потому тебе уже пора». Альтернатива (для более взрослых детей) — отдать им контроль над своим ранним подъемом, обозначив, что это их дело — разбираться потом с опозданиями в школу. Еще один вариант — нормальная родительская просьба, например, если вы хотите, чтобы ребенок убрал свою комнату: «Помоги мне, пожалуйста,  с уборкой? Убрать сегодня в своей комнате и помыть везде пол, потому что к вечеру у нас будут гости».

Важно помнить, что просьба подразумевает возможность отказа. Но ваше уважительное отношение к ребенку, который может вам отказать, окупится сторицей, потому что обернется сотрудничеством и ответным уважением к просьбам.

Устыжение

Устыжение, как излюбленная родительская манипуляция часто срабатывает, бывает сиюминутно эффективной. Если мы пристыдили ребенка, особенно публично, то вот что мы сделали:

1. —   продемонстрировали свое превосходство, совершив акт психологического насилия;
2. —   вскрыли перед всеми то, что он предпочел бы оставить при себе, тем самым нарушили его личные границы;
3. —   объявили его плохим, и это чувство, увы, надолго останется с ним;
4. —   поселили в нем страх перед собственными ошибками, недостатками, поступками;
5. —   положили еще один камень в сооружение его собственной «тюрьмы», которая не позволит ему проявляться, творить, пробовать, самовыражаться, достигать успехов;
6. —   самонадеянно посчитали, что у него нет собственного инструмента совести и он сам не может понять, что поступил неправильно.

Устыжение является вредным, разрушительным родительским воздействием, главным образом потому, что в руках некоторых взрослых стыд утрачивает свою первичную функцию: укрывать сокровенное, интимное от чужого взгляда; быть эмоциональным выражением нашей совести, а превращается в инструмент манипуляции, запугивания, воздействия.

И тогда ребенок вынужден не чувствовать потребностей своего тела, отказавшись от всего, что вызывает мучительный стыд: от удовольствия, сексуальных желаний, проявления чувств, от возможности проявляться, в принципе. Либо рождает в нем сопротивление в виде социально неприемлемого поведения, которое позволяет ребенку совершать поступки, которых можно реально стыдиться. Поскольку испытывать стыд весьма мучительно, а стать безупречным, лишенным всего человеческого, — невозможно, то в семьях со слишком строгими правилами и тенденциями постоянно стыдить, ребенок просто учится тщательно скрывать, утаивать, лгать, пытаясь сохранить свои интимные границы.

Устыжение не делает ребенка лучше, оно делает его скрытнее. Риск быть пристыженным заставляет загонять вглубь многие естественные проявления и импульсы, заставляет бояться себя самого, своих желаний, мыслей, чувств. Ожидание устыжения — это жизнь в постоянном страхе.

Устыжение — это внешняя замена внутренней совести ребенка. Когда он не делает чего-то не потому, что осознает, что это нехорошо, неприемлемо, неуместно, а потому, что боится быть застыженным. Принуждая ребенка, вы забираете себе его волю, а, стыдя, вы забираете себе его совесть. В конце концов, ему становится выгоднее либо жить бессовестным, либо жить в страхе наказания, а не в соответствии со свободно и осознанно выбранными моральными ценностями.

Альтернатива устыжению. В любом случае, о плохих поступках ребенка лучше говорить с глазу на глаз, обсуждая с ним причины и следствия того, что он сделал, учитывая его возраст, конечно. Вы можете поделиться своими чувствами: «Я так расстроен (рассержен, обижен). Что побудило тебя так поступить?» Если ребенок отвечает «не знаю» (иногда он действительно может не знать), то просто стоит объяснить примерно в таком ключе: «Когда ты поступаешь вот так, другие люди могут чувствовать себя вот так». Тогда ребенку будет проще воспринять моральные нормы и социальные ограничения, не чувствуя себя ужасным, плохим, не заслуживающим вашей любви.

Мы все совершаем ошибки, все способны на дурные поступки, можем проявить слабость, смалодушничать, растеряться. Важна не наша мнимая безупречность, а то, как мы поступаем с неприятными для себя открытиями, как разбираемся с последствиями своих поступков. Ребенку, которого пристыдили, будет труднее брать на себя ответственность за совершенное; он будет скрываться, оправдываться, переносить вину на другого, что объяснимо: хочется избежать ощущения никчемности.

Принимать ребенка со всеми его недостатками и достоинствами всегда полезнее и действеннее, чем пытаться его пристыдить. Таким образом, вы даете ребенку возможность присвоить свои недостатки и укрепить ресурсные и положительные качества. К тому же вы направляете ребенку послание о том, что мир, люди вокруг в порядке, хороши, но иногда могут происходить различные события, складываться неоднозначные ситуации, к которым ребенку самому предстоит выработать свое отношение.

Угрозы

Неверие в силу нашего родительского воздействия приводит к тому, что мы начинаем запугивать наших детей, манипулируя самым ценным и важным для них — безопасностью.

Послание при угрозах: «Если ты не будешь слушаться, то мы покинем тебя, откажемся быть твоими родителями, отдадим какой-нибудь буке, и ты больше никогда не будешь в безопасности. Только хорошие дети достойны того, чтобы их оберегали и защищали, ты — не достойный, и потому с тобой может случиться все, что угодно».

Ребенок, которому часто угрожают, всегда живет в страхе быть покинутым. Он цепляется за отношения, потому что не уверен, что может выжить без них. Он готов сделать для важного человека все, что угодно, и это делает его максимально зависимым и неспособным заниматься своей жизнью, поскольку она находится в прямой зависимости от жизни значимого Другого, чье настроение, самочувствие, желания становятся главнее собственных. Неспособность выстроить собственную жизнь — вот плата за попытку ребенка обеспечить себе хоть какую-то безопасность, причитающуюся ему просто по праву жизни.

Как сопротивление постоянной угрозе потери может выработаться замкнутость, холодность, отстраненность от мира, от людей, недоверие и неумение на кого-то положиться, обесценивание отношений, стремление к одиночеству. Повзрослев, такие люди, по-прежнему, не ждут от жизни ничего хорошего. Страдают от панических атак, бессонницы, нарушений пищевого поведения, не доверяют миру, не могут справиться с тревогой, особенно тогда, когда у них появляются близкие отношения. Абсолютная убежденность в том, что их покинут, вышвырнут из жизни, как «нашкодивших» котят, мешает им поверить в любовь, близость. Они не доверяют чужому теплу, улыбкам, разрешению быть собой, они должны стараться и, уставая от немыслимых стараний, мечтают только об одном: спровоцировать скорее расставание, чтобы не столь мучительным было бы ожидание разрыва, полного краха в отношениях.

Угрожая детям, мы, безусловно, делаем их послушнее, но при этом лишаем ощущения собственной ценности. Если мы постоянно говорим, что легко можем от них отказаться, сдать в детдом, побить, убить, это означает, что мы их не ценим. Нам не ценна их личность, их жизнь, их душевное равновесие. В результате они учатся только одному — обесценивать себя и окружающих.

Альтернатива угрозам. Угрозы часто являются показателем того, что человек сам не чувствует своей ценности. Угрожают, как правило, те родители, которые не верят ни в своего ребенка, ни в весомость собственной родительской позиции, своего родительского авторитета. Такие родители с помощью угроз лишь пытаются подкрепить свою ценность, видя страх в глазах абсолютно зависимого от них ребенка.

Можно запугать ребенка до такой степени, что он не будет пробовать ничего нового в своей жизни, и безопасность — единственное, что будет его заботить. Но действительно ли мы хотим в нем воспитать способность бесконечно бояться окружающего, постоянно ожидать катастрофы, всегда выбирать безопасность вместо развития? Или будем готовить его к встречам в этом мире и с хорошим, и с плохим.  И будем помогать ему все происходящее встраивать в свою жизнь, делая ее полнее, разнообразнее, интереснее.

Ограничение

Почти любому родителю кажется, что устанавливать ограничения совершенно необходимо, это то самое доброе и важное, что в качестве родителей мы должны сделать для своих детей.

Послание при ограничении: «Тебе достаточно. Я считаю, что у тебя не должно быть много, ты не сможешь сам определить меру, я определяю ее за тебя».

Ребенок, которого кто-либо ограничивает — родитель или кто-то иной из семьи, всегда вырастает  зависимым  от внешнего контроля.

Наличие внешней контролирующей фигуры приводит к тому, что ребенок, «дорвавшись» до запрещаемого, оказывается захвачен, совершенно поглощен тем, что он делает (не важно, какая именно возникает зависимость: игровая, пищевая, эмоциональная, алкогольная, наркотическая), показывая тем самым полное отсутствие внутреннего контроля. Будучи не в состоянии остановиться сам и понимая, что его вот-вот снова лишат чего-то или ограничат, ребенок будет демонстрировать родителю, что он сам не может справиться со своей зависимостью, подкрепляя родительскую веру в то, что «без наших ограничений ему ни за что не справиться».

Другая не менее частая форма сопротивления — попытка обходить внешние «ограничители», получая желаемое через ложь, уловки и ухищрения, манипуляции. То есть вся энергия ребенка уходит не на развитие своего внутреннего контроля (как того бы хотел родитель), а на способы обойти или снять любые ограничения.

Ограничивая ребенка, мы освобождаем его от необходимости контролировать себя.

Альтернатива ограничениям — создание условий для достаточно наполненной жизни. В зависимость чаще всего попадают те люди, чья жизнь не наполнена смыслом, не доставляет им удовольствия. Если в жизни вашего ребенка мало подлинного интереса, то вероятность того, что он заполучит себе ту или иную зависимость, весьма высока. Человек впадает в зависимость, когда ощущает, что нечто важное у него вот-вот могут отнять. Говоря ребенку: «Ты сам учишься распоряжаться своим ресурсом, тем важным, что у тебя есть (временем, сладким, не очень полезной едой)», мы не закладываем ощущение, что его вот-вот чего-то лишат.

Договариваться и обучать ребенка самому ограничивать себя сложнее, но гораздо конструктивнее (много сладкого вскоре становится не вкусно, только если ты не вынужден наедаться впрок; много компьютера — голова болит, только если не знаешь, что это за месяц, скорее всего, последняя возможность).

Ощущение, которое выражается с помощью слов «мне достаточно», — важный симптом, показатель самоконтроля, который мы отнимаем у ребенка, сначала говоря, «съешь еще ложечку за маму, за папу», а потом когда решаем, сколько ему чего и когда надо. Слова «тебе хватит» вызывают возмущение и желание набираться чем-то важным впрок, причем с довольно раннего возраста. В случае необходимости временами можно ставить родительскую границу: «Я понимаю, что тебе еще хочется шоколада (поиграть на компьютере, погулять и т.д.), но на сегодня остановимся. В другой раз ты сможешь еще (поесть, погулять, поиграть и т.д.)».

Ребенок может и должен выдерживать фрустрацию своих потребностей и желаний. Он не должен и не будет иметь все, всегда, по первому требованию и в тех количествах, которые хочет. Но наша родительская задача — обучить его нормально переносить эту фрустрацию, разрешая ему и разозлиться, и расстроиться. К тому же с возрастом у него должно появляться все больше собственного контроля над тем, что ему важно, что он любит и чем ему нужно научиться управлять.

Критика

Многие убеждены в эффективности критики, свято верят, что она заставляет детей стараться стать лучше, стремиться к высокому, к достижениям, к далеким и светлым целям.

Ребенок, которого часто критикуют, вырастает очень зависимым от чужих оценок. Чаще всего из него получается перфекционист, чьи силы съедаются постоянными напряжением и тревогой. Он всегда недоволен собой и всем, чего бы ни добился, хотя усилий предпринимает много и ему уже можно бы гордиться тем, чего он достиг. Но он всегда в ожидании провала, привык обесценивать себя, свои достижения и окружающих. От этого у него всегда проблемы в отношениях, он часто страдает от разрушившихся иллюзий.

Страх получения плохой оценки или плохого результата делает ребенка напряженным, зависимым, заставляя его смотреть на мир только через призму достижений, результатов, безошибочных решений. Переписывание целой страницы — традиционное следствие найденной ошибки.  Он отнимает у него радость от любого процесса (творчества, обучения, деятельности), оставляя только радость от редких побед. Страх периодически наполняет его жизнь ощущением собственной негодности, боязнью совершить ошибки, напряжением в бесплодных попытках контролировать все свои чувства и потребности, в бесплодных попытках угодить другим людям, дабы не вызвать их критику.

В некоторых случаях, уставая сопротивляться критике, что-то доказывать всем вокруг, ребенок решает стать окончательно «плохим»: двоечником, лоботрясом, хулиганом, чтобы разрушить родительские ожидания.

Критикуя ребенка, мы забираем у него уверенность в том, что он ценен для нас без каких бы то ни было достижений и его самооценку (то есть способность трезво и реально оценивать себя). Критикующему родителю важно отдавать себе отчет в том, что ребенок-перфекционист становится  тревожным, старательным, усердным, но впоследствии отнюдь не самым лучшим или успешным, и уж точно не самым счастливым взрослым. Окончательно «закритикованный» ребенок может уйти в депрессию и начать отказываться от любой деятельности, даже от той, что ему вполне по силам.

Альтернатива критике — обучение ребенка оценивать собственную деятельность, поскольку гораздо важнее уметь оценивать свою работу, чем быть зависимым от чужой оценки, которая может оказаться совершенно субъективной, непоследовательной или даже неадекватной. Единственное сравнение — это сравнение нас с самими собой прежними. Поэтому значительно полезнее поддерживать ребенка словами «раньше ты этого не умел, а теперь умеешь все лучше и лучше», чем, не замечая его роста и достижений, вдалбливать: «Из тебя такого никогда ничего путного не выйдет».

Важно поддерживать в ребенке способность получать удовольствие от процесса, обычно свойственную детям, не замученным оценками и ожиданиями родителей. Получение удовольствия от любого дела сделает процесс обучения или творения увлекательным, ведь тяга ребенка к развитию будет основываться на стремлении к узнаванию, расширению, удовольствию, а не на страхе наказания и стремлении избежать плохой оценки.

Указания

Указания раздает родитель, не верящий в детские способности к конструктивной самоорганизации.

Послание при указаниях: «Ты сам не в состоянии определить, чем тебе заняться, что делать, как поступить, что чувствовать, и если я тебе не укажу, ты никогда не догадаешься, не сможешь сам».

Дети, которым постоянно указывают, вырастают инфантильными, пассивными, зависимыми, легко управляемыми чужим авторитетом. Послушные указаниям дети — родительская отрада на начальном этапе детства, но ближе к подростковому возрасту родители рискуют столкнуться с двумя разными, на первый взгляд, но схожими в сути своей, проблемами. Из послушных детей вырастают либо неспособные к взрослым решениям, безответственные, плывущие по течению, ожидающие, пока кто-то и что-то за них решит, взрослые. Либо люди, привыкшие подчиняться авторитету: дети выбирают для своего подчинения других кумиров, и сильно повезет всей семье, если авторитет окажется не криминальным, не наркоторговцем и не представителем религиозной секты.

Такие дети очень подвержены любому влиянию, всегда в поиске сильной фигуры, всегда готовы некритично и необдуманно подчиняться. В отсутствие такой фигуры либо теряются, либо начинают страдать, попадать в неприятности, болеть для того, чтобы вызвать сострадание или активное участие в их судьбе.

В качестве сопротивления постоянным указаниям может выработаться протестное поведение, социальная дезадаптация. Вырастая, этот ребенок, вместо того, чтобы строить свою жизнь, продолжает бороться с собственными родителями, с системой, тратя на это силы, здоровье, жизнь.

Постоянно указывая ребенку, мы отнимаем у него саму способность желать, возможность осознать, чего он хочет, намерение принимать решение, добиваться, взаимодействовать с миром. Указывая, мы не помогаем ему формировать собственную позицию и взгляды, мы заменяем их своими, уже сформированными, соответствующими нашей жизни, обделяя его возможностью протестировать реальность и определить, что именно стоит в том или ином случае предпринять.

Альтернатива указаниям. Родителям, часто не хватает терпения, времени, душевных сил для того, чтобы сопровождать наших детей в их потребностях, выборах и решениях. Нам зачастую легче самим все взвесить, принять решение, а иногда и сделать за них. А позже встретиться с последствиями нашего выбора. И услышать: «Тебе надо, ты и делай», «Ты хотела, чтобы я туда поступил, я поступил, чего еще ты от меня хочешь?».

А  если позволять ребенку с детства хотеть и выбирать в не опасных для его жизни и здоровья моментах, то он сможет принимать осознанные, соответствующие именно его жизни решения. Ему значительно полезнее научиться взвешивать свои силы и возможности и в случае необходимости уметь обращаться за помощью к окружающим. Поэтому вопрос «Тебе помочь?» значительно полезнее, чем утверждение «Ты не можешь, дай я сделаю сам» или «Делай, как я тебе сказал, что за самовольство такое!».

Унижения, ругательства

Унижения в общении с собственным ребенком среди большинства взрослых все же не считаются полезными, хотя в моменты сильного разочарования или бессилия родителю трудно их избежать. Послание при ругательствах и унижении: «Ты, наверное, понимаешь, что я тобой недоволен и разочарован, поэтому поднимаю децибелы и усиливаю акцент на том, как именно ты плох. За счет применения унизительной лексики я перевожу недовольство в нападение, чтобы запугать и унизить тебя, чтобы мне полегчало, а ты стал окончательно виноватым».

У тех, кого часто ругают, сильно заниженная самооценка, если они и уверены в чем-то, то только в одном — они непоправимо плохи, недостойны хорошего отношения до тех пор, пока не сотворят чудо и не исправятся. Они ощущают себя совершенно бесправными, беззащитными, готовыми к тому, что любой взрослый может обрушить на них свое недовольство. Причем часто за взрослыми остается безоговорочное право на унижающее поведение, но если ругается ребенок, то его поведение также безоговорочно считается недопустимым. И потому он со временем становится лишь стороной, «принимающей чужие ругательства». Без права защититься, без права остановить унижение, без права ответить или усомниться в правоте унижающего.

И потому такие дети очень старательны. Слишком страшно и неприятно быть постоянным объектом унижения. Они могли бы сделать в сотни раз больше и лучше, если бы огромное количество сил не уходило у них на это упреждающее старание. Чтобы не вызвать постороннего недовольства, они вынуждены постоянно сдерживать свои чувства, отслеживать, контролировать себя и окружающее пространство.

В некоторых случаях, уже ближе к подростковому возрасту, в качестве сопротивления постоянной ругани и унижениям, ребенок из послушного и доброго может превратиться в «грубияна» и «хама», который отплатит им той же монетой. Такой ребенок предпочтет компанию, в которой он будет принят дому, в котором его ругают. И потому ругающийся poдитель никогда не получит ответно уважения и почитания.

Дети, которых постоянно унижают, учатся самоуничижению. Обратной стороной проявленных унижений может стать ответное желание унижать, причинять боль другим, проявлять жестокость, насилие, садизм.

Альтернатива ругательствам и унижениям — уважительное отношение к ребенку. Умение извиняться за проявленную в аффекте родительскую грубость. Способность разбираться с сообственными чувствами, чтобы не направлять на ребенка те, которые ему не предназначены. Осознание того, что подавление и унижение другого приводит либо к саморазрушению, либо к желанию разрушить. А усилия, направленные на то, чтобы услышать, понять, уважительно отнестись оборачиваются обратной готовностью понять, услышать, уважать.

Есть еще несколько условно «положительных» излюбленных родительских интервенций, которые применяются с не меньшим воодушевлением, с такой же верой в действенность и необходимость этих мер.

Игнорирование

Несмотря на то, что при игнорировании не произносится никаких слов, тем не менее, оно тоже является весьма сильным воздействием на ребенка. Традиционно игнорирование считается менее агрессивным и «вредным» для психики ребенка актом, чем открытое выражение недовольства, но это иллюзия.

Послание, получаемое ребенком при игнорировании: «Когда ты поступаешь плохо, я наказываю тебя отвержением. Я демонстрирую тебе, что в данный момент ты настолько плох, что я отказываю тебе в общении со мной. Я горжусь тем, что не бью тебя в этот момент и не ругаю. И тогда я — хороший родитель, потому что сдерживаюсь, а ты — плохой ребенок и потому будешь страдать, пока не попросишь прощения или пока я тебя не прощу».

Важно отдавать себе отчет в том, что эта традиционная «пытка» отсутствием нашей реакции — манипуляция, которая рождает в детях сильную эмоциональную зависимость. Потому что родительское отвержение вызывает в ребенке глубинный страх — страх не выжить, если вся семья его отвергнет, и он окажется на улице, лишившись заботы взрослых  Наше взрослое сознание спокойно манипулирует этим детским страхом, потому что мы осознаем, что не собираемся отказываться от детей. Но ребенку это далеко не так очевидно, как нам, и страх оказаться отвергнутым всеми вызывает в нем панику, и потому такой ребенок будет делать все, что угодно, только бы не сталкиваться с угрозой игнорирования.

Постоянно переживаемый риск отвержения приводит к формированию слияния, как механизму, в процессе которого ребенок учится считывать малейшие колебания настроения родителя, учится под него подстраиваться, стараясь угадать и сделать все, что нужно. Он учится скрытой агрессии, потому и явная агрессия в таких отношениях строго запрещена. Он отказывается от своих желаний в пользу родительских, потому что боится, что проявление им своих чувств и желаний вызовет наказание молчанием. Сопротивляться игнорированию на этапах раннего детства бесполезно, маленький ребенок вынужден подстраиваться под родителей, иначе ему не выжить. Однако, если ребенок ощущает, что может «сломать стену молчания», то он идет на риск и становится истеричным, капризным, в надежде прервать родительское игнорирование. В некоторых случаях, в подростковом возрасте, реакцией на такую родительскую манипуляцию может быть открытый протест и агрессия.

У ребенка, с которым резко обрывают связь, отвергают, всем своим видом показывая недовольство, забирают его настоящее. Мы отнимаем у него покой и уверенность в том, что он любим. Потому что отверженный ребенок не может жить настоящим. Он или переживает прошлое, сожалея и мучаясь о том, что он «натворил» тогда, или живет будущим, в котором мама уже перестанет дуться, обижаться, молчать, и тогда можно будет снова начать жить: радоваться, играть, замечать мир вокруг.

Альтернатива игнорированию — проявление своих чувств. Бывает, что вы разозлились на ребенка так сильно, что у вас нет никакого желания с ним разговаривать. В таком случае лучше сказать ему об этом: «Я так зла, что не могу разговаривать, вот успокоюсь и поговорю с тобой». В этом случае ребенок поймет, что он сделал что-то, что вас разозлило, но он не отвержен и связь с вами не утеряна. Ребенок вполне может выдержать вашу злость, тем более злость, адекватную ситуации и проступку. Ребенок понимает, что взрослый может рассердиться, если причинить ему боль или доставить неприятности. Когда злость пройдет, то можно и поговорить, рассказав, что он сделал не так.

Важно осознать, что наказание показательным игнорированием — это причинение серьезной душевной боли ребенку, и оно будет иметь последствия в будущем, потому является для него сильным стрессом. Любое обозначенное действие переносится легче и не воспринимается как  отвержение: «Мне нужно успокоиться, потом поговорим»; «Я очень устала и уже не могу тебя внимательно слушать, давай ты расскажешь это мне попозже». И еще, как профилактика отвержения, безотказно действует искренний посыл, который существует в душе почти каждого родителя и в который каждому ребенку важно верить: «Мы тебя любим».

Наших детей действительно формируют наши воздействия. Но только у многих родителей как будто разорвана связь между тем, что они делают в отношении своих детей, и тем, чего они хотят получить в результате воспитания. И получая совсем не то, чего ожидали, они склонны обвинять во всем собственных детей, не желая брать на себя ответственность за свои ошибки.

Большинство родителей совершают ошибки. Хотя бы потому, что манипулировать ребенком легче, и под угрозой стыда, потери безопасности, страха быть отверженным, плохим, раскритикованным ребенок быстро сделает все, что от него требуется. И вы можете поступать, как захотите, потому что большинство из описанных интервенций не считаются актом насилия, и не будут преследоваться по закону. Но большинство из них эмоционально насильственны и вызывают пагубные последствия для психики. Наша минимальная ответственность заключается в том, чтобы хотя бы осознавать это. И учиться быть эмоционально и психологически зрелыми родителями.

Похвала

Похвалы щедро раздают те родители, которых в свое время замучили критикующие родители. Кажется, что хвалить — значительно полезнее, чем ругать или критиковать, но это верно лишь отчасти. Конечно, критика и унижение — плохой «компост» для роста и развития. Но важно помнить, что и похвала — это та же оценка, только положительная.

Ребенок, которого много хвалят, будет так же сильно зависеть от внешних оценок, как и тот, которого критикуют. Он будет учиться считывать потребности среды и ожидания окружающих и выполнять их, им соответствовать. При этом он не будет знать, чего же хочет именно он, каков он и что собой представляет.

Он будет испытывать колоссальный страх перед угрозой разочаровать близких, которые им гордятся. Неуспех или поражение могут серьезно его подкосить, потому что страх потерять расположение и восхищение близких совершенно лишает опоры. Желание нравиться и необходимость покорять могут приводить к истерическим особенностям в характере ребенка или самолюбованию. И научиться выписывать себе разрешение «не работать на похвалу» будет весьма непросто.

В качестве сопротивления постоянной похвале может появиться отказ от любой деятельности, которую можно оценить, неделание в принципе.  Ребенок, который понимает, что до заданной  планки ему не добраться и похвалу — знак того, что он принят и любим, - не получить, будет защищать себя по-другому. Он будет копить недоделанные дела, незаконченные проекты, давать только обещания, пассивно сопротивляться каким-либо достижениям, скрыто или открыто саботировать, «уйдет» в очень серьезные и освобождающие от родительских ожиданий болезни.

Регулярная похвала отнимает у детей свободу, свободу быть любым, совершать ошибки, пробовать, учиться и осваивать все постепенно. Похвала требовательна, коварна и пронизана ожиданиями. Тактически, сиюминутно она делает наших детей сильнее,  но, в перспективе — лишает их сил, заставляя львиную долю усилий тратить на старание, на «делание вида», а не на дело, вызывает мучительный страх разочаровать тех, кто уже один раз их похвалил.

Альтернатива похвале. Так же как и в случае с критикой, лучше избегать каких бы то ни было оценок. Лучше интересоваться, спрашивать, позволять ребенку оценивать самому. Лучше говорить о том, какие чувства это рождает, какие ассоциации, ощущения, желания. Однако это действительно сложно для родителя: выразить весь комплекс чувств по поводу поступка или какого-нибудь творения своего ребенка.

Гораздо проще сказать «Молодец», «Замечательно», чем «Мне интересно, о чем ты думал, рисуя это», «Мне нравится, что ты так серьезно готовился к этой контрольной».

Притча

«Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот, однажды, его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.

В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.

Наконец пришёл день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз, каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.

Шло время, и пришёл день, когда сын смог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвёл к забору:

— Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде. Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остаётся такой же шрам, как и эти дыры. И неважно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется».